К так называемым «петербургским повестям» относятся повести «Невский проспект», «Портрет», «Записки сумасшедшего» (впервые напечатанные в составе сборника «Арабески»), а также повести «Нос», «Шинель».
Петербург в повести «Шинель выглядит царством вечного холода, городом канцелярий, департаментов и чиновников. Петербург в центре, где был организован ужин в честь новой шинели Акакия Акакиевича, предстаёт городом роскоши и соблазнов: с извозчиками-лихачами, модными лавками, ярким освещением, таинственными незнакомками. Там же, где живёт Акакий Акакиевич, освещение «тощее» или его нет вовсе, улицы пустынные, а площади кажутся огромными полями.
Образы зимы, ветра и вьюги в повести символичны. Они символизируют холодный и равнодушный мир Петербурга, где «маленький» человек сбивается с пути и оказывается совсем беззащитным. Особенно зло ветер и вьюга набрасываются на Акакия Акакиевича, когда тот, лишенный последней надежды отыскать шинель, выходит от «распёкшего» его генерала: «Он шел по вьюге, свистевшей в улицах, разинув рот, сбиваясь с тротуаров; ветер, по петербургскому обычаю, дул на него со всех четырех сторон, из всех переулков». Одновременно, ветер и вьюга — это стихии, они символизируют рок, который прихотливо играет человеческой жизнью. Автор отмечает, что перед роком все равны: на Акакия Акакиевича так же «нестерпимо обрушилось несчастье, как обрушивалось на царей и повелителей мира». Поэтому символично, что перед тем, как фантастический загробный мститель отбирает шинель у «значительного лица», генерал так же оказывается во власти ветра и вьюги: «...порывистый ветер, который, выхватившись вдруг бог знает откуда и невесть от какой причины, так и резал лицо, подбрасывая ему туда клочки снега, хлобуча, как парус, шинельный воротник или вдруг с неестественною силою набрасывал ему его на голову и доставляя, таким образом, вечные хлопоты из него выкарабкиваться».
