ГДЗ литература 9 класс, Коровина; поэзия XIX века. Написали уже про воспоминания о Лермонтове?

В. О. Ключевский. «Грусть» (Памяти М. Ю. Лермонтова t 15 июля 1841 г.)
Статья Ключевского посвящена 50-летию со дня смерти М. Ю. Лермонтова. В начале статьи её автор ставит вопрос о том, чем ценна для русского человека поэзия Лермонтова, несёт ли она в себе общечеловеческий или национальный смысл?
Чтобы понять основную идею лермонтовского творчества, Ключевский обращается к детству поэта. На формирование внутреннего мира мальчика сильное влияние оказало «углублённое и одностороннее» чтение - Пушкина, Гейне и особенно «огромного Байрона», с которым он буквально не расставался. Вдохновение юный поэт черпал в тревожной и хаотической жизни сердца. Из «противоречий людской жизни» сложилась «горькая поэзия» Лермонтова и его любимый тип героя — героя-демона, олицетворяющего собой торжество зла, но, одновременно, сурового и печального. Лермонтов привык думать о себе, как о рано «отцветшем», с охлаждённой душой и трагической судьбой. «Любимым образом, к которому он обращался для своей характеристики, был тощий плод, до времени созревший, который сиротой висит между цветов, не радуя ни глаз, ни вкуса». То, что сначала было лишь поэтической мечтой, стало «печальной привычкой», которая не могла не наложить отпечаток на творчество и весь образ мыслей поэта. В то же время, он много думает, анализирует окружающую жизнь. Это придаёт необычайную глубину и энергию его стихам:
Всегда кипит и зреет что-нибудь В моем уме...
Ключевский замечает, что эта ранняя манера Лермонтова была особенностью его неправильного «поэтического» воспитания. С возрастом, «из-под прежнего» начинает пробиваться новое настроение, в стихотворениях появляются светлые ноты. Автор статьи приглашает обратить внимание на любимые образы зрелой лирики Лермонтова: одинокий парус, дубовый листок, три пальмы, старый утёс, плачущий после разлуки с золотой тучкой. «В этих образах и жажда тревог, и волнений без цели, без мысли о счастье, просто как привычная потребность беспокойного сердца, и грустная ирония жизни над горделивым и самолюбивым желанием стать источником счастья и радостей для других, и уединенная грусть о мимолетно скользнувшем счастье, и упрек бессердечному самодовольству счастливых людей, и безмолвная, без жалоб, обоюдосторонняя заочная скорбь разрываемого смертью взаимного счастья без возможности утешить друг друга в минуту разлуки - все мотивы, мало отвечающие эпопее бурных страстей, самодовольной тоски и гордого страдания, которыми проникнуты ранние произведения поэта». А «ряд надменных и себялюбивых героев», мрачных и страдающих, не умеющих обрести гармонию с окружающим миром, завершаются образом библейского Пророка, с грустной скорбью покидающего людей, которые не захотели слушать его «любви и правды чистые ученья».
Лермонтов перебирал множество поэтических мотивов, ища те, которые бы подходили его состоянию души. А, найдя, сложил их в прекрасное созвучие, которое отражало настроение его духа. Ключевский называет Лермонтова поэтом «не миросозерцания, а настроения», певцом личной грусти, а не мировой скорби».

Грусть является сквозным мотивом лирики Лермонтова. Но Ключевский подчёркивает, что грусть - это не скорбь. В ней нет разочарования. В ней остаётся желание и любовь, хотя и пропадает надежда. Примером тому является стихотворение «Выхожу один я на дорогу...». Ключевский пишет: «Трудно найти в поэзии более поэтическое изображение духа, утратившего все, чем возбуждалась его деятельность, но сохранившего жажду самой деятельности, одной деятельности, простой, беспредметной. Не уцелело ни надежд, ни даже сожалений; усталая душа ищет только покоя, но не мертвого; в вечном сне ей хотелось бы сохранить биение сердца и восприимчивость любимых внешних впечатлений».
В поэзии Лермонтова Ключевский видит значение «важного исторического симптома». К обществу, воспитавшему его, поэт всегда относился с презрением. В окружавшем его светском обществе он видел собрание бессердечных, полных зависти и самолюбивых людей. Ему претило то, что в этом обществе нравственность заменялась тонкими чувствами, а идеалы - мечтами о личном счастье. Но он сам был частью этого общества, «болел» его болезнями. «Бурное и ожесточенное» разочарование его молодости - лишь следствие того, что поэту открылась пустота и призрачность современного ему мира, человеческих устремлений. От страдания и мятежного сопротивления он переходит к примирению со своей печалью, наполняет сердце мирными радостями, начинает любить:
Под утро ясную погоду,
Под вечер тихий разговор.
Он признаёт возможность счастья, но осознаёт свою личную неспособность к нему. Так рождается грусть.
Ключевский пишет, что после Лермонтова грусть стала преобладающим настроением русской культуры. Немного грустными кажутся ему все пейзажи русской природы, русские народные песни. Картины русской жизни и природы напоминают о лермонтовском стихотворении «Родина».
В грусти Лермонтова Ключевский видит отражение русского национально-религиозного настроения: преданность судьбе и воле Божьей. Ни один русский поэт, по его мнению, не проникался этим чувством так глубоко, как Лермонтов.